К вечеру первого дня наступления врага Верховный Главнокомандующий
получил от Л. 3. Мехлиса, являвшегося тогда представителем Ставки
Верховного Главнокомандования при руководстве и в войсках Крымского
фронта, телеграмму следующего содержания:
Теперь не время жаловаться, но я должен доложить, чтобы Ставка знала
командующего фронтом. 7 мая, то есть накануне наступления противника,
Козлов созвал военный совет для обсуждения проекта будущей операции по
овладению Кой-Асаном. Я порекомендовал отложить этот проект и немедленно
дать указание армиям в связи с ожидаемым наступлением противника. В
подписанном приказании комфронта в нескольких местах ориентировал, что
наступление ожидается 10-15 мая, и предлагал проработать до 10 мая и
изучить со всем начальством, командирами соединений и штабами план
обороны армий. Это делалось тогда, когда вся обстановка истекшего дня
показывала, что с утра противник будет наступать. По моему настоянию
ошибочная в сроках ориентировка была исправлена. Сопротивлялся также
Козлов выдвижению дополнительных сил на участок 44-й армии.
В ответе Мехлису Верховный писал:
Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего
за дела Крымфронта. Эта позиция очень удобна, но она насквозь гнилая. На
Крымском фронте Вы - не посторонний наблюдатель, а ответственный
представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи фронта и
обязанный исправлять на месте ошибки командования. Вы вместе с
командованием отвечаете за то, что левый фланг фронта оказался из рук
вон слабым. Если <вся обстановка показывала, что с утра противник будет
наступать>, а Вы не приняли всех мер к организации отпора, ограничившись
пассивной критикой, то тем хуже для Вас. Значит, Вы еще не поняли, что
Вы посланы на Крымфронт не в качестве Госконтроля, а как ответственный
представитель Ставки.
Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем-либо вроде Гинденбурга. Но Вы
не можете не знать, что у нас нет в резерве гинденбургов. Дела у вас в
Крыму несложные, и Вы могли бы сами справиться с ними. Если бы Вы
использовали штурмовую авиацию не на побочные дела, а против танков и
живой силы противника, противник не прорвал бы фронта и танки не прошли
бы. Не нужно быть Гинденбургом, чтобы понять эту простую вещь, сидя два
месяца на Крымфронте.
получил от Л. 3. Мехлиса, являвшегося тогда представителем Ставки
Верховного Главнокомандования при руководстве и в войсках Крымского
фронта, телеграмму следующего содержания:
Теперь не время жаловаться, но я должен доложить, чтобы Ставка знала
командующего фронтом. 7 мая, то есть накануне наступления противника,
Козлов созвал военный совет для обсуждения проекта будущей операции по
овладению Кой-Асаном. Я порекомендовал отложить этот проект и немедленно
дать указание армиям в связи с ожидаемым наступлением противника. В
подписанном приказании комфронта в нескольких местах ориентировал, что
наступление ожидается 10-15 мая, и предлагал проработать до 10 мая и
изучить со всем начальством, командирами соединений и штабами план
обороны армий. Это делалось тогда, когда вся обстановка истекшего дня
показывала, что с утра противник будет наступать. По моему настоянию
ошибочная в сроках ориентировка была исправлена. Сопротивлялся также
Козлов выдвижению дополнительных сил на участок 44-й армии.
В ответе Мехлису Верховный писал:
Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего
за дела Крымфронта. Эта позиция очень удобна, но она насквозь гнилая. На
Крымском фронте Вы - не посторонний наблюдатель, а ответственный
представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи фронта и
обязанный исправлять на месте ошибки командования. Вы вместе с
командованием отвечаете за то, что левый фланг фронта оказался из рук
вон слабым. Если <вся обстановка показывала, что с утра противник будет
наступать>, а Вы не приняли всех мер к организации отпора, ограничившись
пассивной критикой, то тем хуже для Вас. Значит, Вы еще не поняли, что
Вы посланы на Крымфронт не в качестве Госконтроля, а как ответственный
представитель Ставки.
Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем-либо вроде Гинденбурга. Но Вы
не можете не знать, что у нас нет в резерве гинденбургов. Дела у вас в
Крыму несложные, и Вы могли бы сами справиться с ними. Если бы Вы
использовали штурмовую авиацию не на побочные дела, а против танков и
живой силы противника, противник не прорвал бы фронта и танки не прошли
бы. Не нужно быть Гинденбургом, чтобы понять эту простую вещь, сидя два
месяца на Крымфронте.
